Но если только зашатается и начнет разваливаться большевистская власть в Москве, а тем более, если начнется внешняя война, то нет сомнения, что некоторые из республик, а быть может и все они разом, вспомнят об этом своем «конституционном праве» на свободный выход и захотят самоопределиться, как вполне самостоятельные государства. Впрочем, основным повелительным, императивным моментом для отделения их от Москвы будет не это формальное и неоспоримое право, а необходимость для них всякой ценой избавиться от невыносимого ига Москвы, от неслыханного террора, голода и невероятнейшей экономической эксплуатации их Москвой. Они должны будут отделиться от Москвы, чтобы спасти свое население от вымирания и от окончательного морального разложения. Они — самостийники уже из одного чувства самосохранения, чувства естественного всякому живому существу, если даже устранить побуждения высшего порядка — побуждения национально-патриотические; а эти побуждения, конечно, будут играть большую роль в процессе борьбы за государственную самостоятельность народов, чужих московитам по крови.
Можно с определенностью сказать, что ни московские большевики, поскольку они еще будут держаться, ни «новые» строители России, что будут еще только стремиться к власти, на отделение этих республик от собственно Российской державы добровольно не согласятся. А тогда, чтобы сколотить «новую Россию» в прежнем, хотя бы приблизительно, объеме, новым строителям ее, в случае падения большевиков или даже во время борьбы с большевиками (как это делал печальной памяти ген. Деникин), нужно будет снова завоевывать нерусские народы. И воевать им придется снова, как и ген. Деникину, на все четыре стороны света, воюя одновременно и с «внутренним» врагом, с большевизмом у себя дома, в Московии.
«Какова тогда будет роль Казачества, сохранитсяли оно»? — спросим мы словами г. Беднягина. Мы думаем, что на этот раз театром ожесточенной борьбы за власть русских партий будут русские центры — Москва, Петроград, волжские города. Нерусским народам на окраинах СССР будет отведено в этой борьбе совсем второстепенное место, противно тому, как это было в период 1918 – 1920 гг., когда наступление на большевиков было организовано с периферии, с окраин.
Что будут делать казаки, находящиеся там, в Казакии? Пойдут они на выручку, на помощь советскому правительству? Очевидно, нет, ибо непримиримая ненависть среди казаков к этому правительству не подлежит никакому сомнению. Покамест советская организация не распадется на местах, на казачьих землях, казаков могут заставить силой воевать на стороне советской власти, но, очевидно, казаки найдут способы уклоняться от этой повинности. Пользы от них советчикам и коминтернчикам будет мало, а вред может быть огромный.
Делаем другое предположение: казаки могут открыто стать им на сторону русских противников данной советской власти. Но кто будут эти противники ее? Может быть, тоже коммунисты? Может быть, русские фашисты или русские националисты?
Полагаем, что это не будут ни открытые монархисты, ни демократы (типа Керенский. Милюков и под.), так как по идущим из СССР сведениям таких категорий политических настроений среди нынешних советских граждан чрезвычайно мало. Но допустим, что это могут быть даже явные монархисты или даже демократы. Что может дать казакам присоединение их к части русских восставших против другой части русских, стоящих ныне у кормила власти? (Возглавление нынешней советской власти грузином Джугашвили-Сталиным и участие в этой власти некоторого процента «инородцев» не меняет русского характера этой власти, так как русский народ хотел именно этой власти и за нее ожесточенно воевал). Что хорошего может дать казакам смена сталинцев на рыковцев, ворошиловцев или троцкистов? Для казаков это значило бы променять «шило на мыло». Об этом и говорить не стоит.
А другие — русские фашисты, монархисты, демократы, что они принесут с собой для казаков? На обещания, на посулы, на красивые слова они будут тароваты, ибо все это им дорого не стоит. А в действительности? — Впрягнут они Казачество в огромнейшую, расхлябанную всероссийскую колесницу. А это значит, что казаки должны будут завоевывать для них власть в Москве, Петрограде, во всей Великороссии, а затем, рассыпавшись на все четыре стороны света, должны будут покорять все те 27 нерусских республик, которые Москва держит ныне в своих железных объятиях. Они должны будут покорять для Москвы украинцев, белорусов, грузин, азербайджанцев и т. д., и т. д., а быть может, и поляков, финляндцев, латышей, эстонцев, литовцев, отвоевывать от Румынии бессарабцев и т. д., ибо земли всех этих народов и сами эти народы составляют, по мнению русских великодержавников, неотъемлемую часть «Единой, Неделимой», вотчину русского народа. И не только казаки должны будут покорять эти народы, но и на будущее время крепко держать, сторожить их во всероссийской «тюрьме народов», расстреливать «бунтовщиков», наводить страх на народ своими нагайками.
Быть может, скажут, что, во всяком случае, это не может относиться к русским демократам и социалистам… — Этому могут поверить лишь те, кто не знают, что и демократы и социалисты всегда провозглашали своим лозунгом: «Ни пяди русской земли», хотя бы в действительности эта земля и не была русской.
Кто не знает, что в июне и июле 1917 г. социалистически-демократическое Временное Правительство усмиряло толпу на улицах Петрограда казаками; что вообще, где только не возникали безпорядки, в первую очередь, оно туда посылало казаков? А не то же ли самое делал ген. Деникин? Не казачьими ли отрядами он усмирял всякие восстания в тылу, вызванные его же нелепой аграрной, рабочей и национальной политикой? Не казачьими ли руками он вешал рабочих, крестьян и даже членов Рады — казачьих патриотов? Мы ведь этого не забыли и не забудем!
Только при условии несения казаками специфической службы завоевателей, поработителей и усмирителей, только в этой роли, у возможных русских победителей большевиков, у строителей «новой России» будет смысл сохранить Казачество, как орган подавления и орган военный, в виде разрозненных Казачьих Войск. В награду за все это казакам будет снова «милостиво даровано» право жить на своей казачьей, не русской, земле, носить чекмени, штаны с лампасами, черкески. шапки-кубанки, нести поголовно службу на свой счет… Демократы, если они будут у власти и для поддержания своей власти, будут очень нуждаться в казачьей силе, при случае будут говорить казакам хорошие слова («хорошее обращение»!), а монархисты и диктаторы будут иногда преподносить им знамена, пришлют грамоту на пергаментной бумаге, подарят серебряные трубы, литавры и иные безделушки. Пусть, мол, детки тешатся, лишь бы…. не хотели какой-то там самостоятельности.
Если бы, однако, казаки не захотели выполнять вышеперечисленные функции органа подавления или если бы с течением времени миновала необходимость в этих «специальных службах» Казачества русскому государству (в чем, однако, можно сомневаться), то естественным следствием было бы «расказачивание» казаков, т. е. уничтожение Казачьих Войск. Некий русский (а, может быть, и не совсем русский?) социал-демократ П. Гарви в «Социалистическом Вестнике» за май 1936 г., в статье «Восстановление казачества», с удивлением констатирует восстановление (?) казачества советской властью.
«Еще недавно казалось, пишет тов. Гарви, что долгий извилистый путь казачества оборвался — и навсегда. Казалось, с корнем вырван этот неповторимо-своебразный продукт многовековой русской (?) истории, порожденный бегством в порожние степи всякого рода тяглых людей от кабалы и неволи московского царства… Убив вольнолюбивую душу казачества… царизм сохранил сословно-кастовую особенность казачьих войск, чтобы тем вернее поддерживать изолированность казачества от основной массы многоплеменного русского народа и еще больше укрепить его роль, как цепного пса при самодержавии»..
Не думайте, что понимание истории Казачества, как истории «касты», созданной из «беглых русских», и оценка роли его. как «цепного пса», усвоены только одним русским соц.-дем. Гарви или только одними русскими и нерусскими «товарищами». Нет, так думают, так понимают историю и роль Казачества все русские. Расхождение между ними начинается лишь с момента расценки роли «цепного пса». Одним эта роль небезопасна и потому ненавистна, и они готовы были бы этого «пса» теперь же и совсем уничтожить, «с корнем вырвать». Другим этот «цепной пес» раньше полезно служил. Они надеются, что и впредь он им еще послужит, а потому и желательно на это время сохранить его, держать на цепи и в нужных случаях выпускать на внутренних и внешних врагов «Великой, Единой, Неделимой».
Роль «цепного пса при самодержавии»; то же — при А. Ф. Керенском; то же — при генерале Деникине! То же будет при всяком режиме и в «новой России», если Казачество захочет остаться в ее составе. В ней для Казачества есть только два решения: или «цепной пес», или «расказачивание». Но Казачество не хочет быть «цепным псом» и также не хочет «расказачиваться». Вернее сказать, оно не может «расказачиться», ибо это возможно было бы только тогда, если бы Казачество было сословием, кастой, но оно — народ. Как народ французский не может «расфранцузиться» или русский народ — «разруситься», так и казаки не могут «расказачиться». И они навсегда останутся казаками.
Для решения своего казачьего вопроса казаки нашли третий, единственно правильный выход: создание своей собственной, казачьей державы, Казакии. Только тогда им не будет угрожать «расказачивание» в смысле лишения их вековых организационных форм казачьей жизни. И только тогда Казачество перестанет расцениваться, как «цепной пес» при том или ином «хозяине». Тогда только казак станет сам Хозяином, Хозяином своего дома, своей Земли. И вот, отвечая теперь на тревожные вопросы бедняги казака Беднягина, мы говорим: Да, в «новой России» Казачество сохранится, если оно будет выполнять предназначенную ему «хозяевами» этой России роль «цепного пса». Если же Казачество этой роли выполнять не будет, оно перестанет существовать, ибо для России оно не будет нужно.
Возможно, что среди казаков и теперь еще найдутся охотники играть роль «цепных псов», особенно если «хозяин» их приласкает, будет не плохо кормить-поить, да к тому же украсит их серебряными или, еще лучше, — позолоченным ошейником… с аксельбантами. Но таких «вольнолюбивых» казаков, мы уверены, найдется весьма не много. А в сущности, это будут уже не казаки, а лишь мусор, отбросы казачьи.
А. Ленивов
Вольное казачество от 25 мая 1937.
Выдержка стр 10-11. Иллюстрированный двухнедельный журнал литературный и политический (1930–1939).